Дембровские
Дембровские появились в Шуране в самом начале XIХ века. Надежда Яковлевна Кудрявцова (25.06.1781 - 28.01.1827), старшая дочь местного помещика Якова Яковлевича Кудрявцова, вышла замуж за 38-летнего Григория Петровича Дембровского. Венчание состоялось 19 августа 1801 года в казанском храме Грузинской иконы Божией Матери [1]. В записи указано, что Григорий Петрович имеет чин коллежского асессора и служит в Казанском провиантском депо. Расположено оно тогда было рядом с домом Кудрявцовых в Красной слободе.
Дембровские были занесены в Родословную книгу Казанской губернии 28.05.1828 г.; запись была утверждена Герольдией почему-то только в 1853 году. В [2] имеется довольно подробная информация об этой семье. Сообщается, что Григорий Петрович - участник военной компании 1812 года, кавалер ордена Святой Анны 2 степени и прусского ордена Красного орла 3 степени. После отставки в чине капитана служил в Департаменте внешней торговли, дослужился до статского советника. В 1837-1839 гг. был лаишевским уездным предводителем дворянства. Перечислены дети Дембровских с указанием примерного года их рождения: Петр (около 1807), Григорий (9.12.1810), Прасковья (около 1815), Екатерина (около 1817), Александра (около 1818), Мария (около 1820) и Иван (около 1828). Но эти даты рождения весьма далеки от истинных, а из имеющихся в списке семьи детей не все дожили до совершеннолетия. На приведённой ниже схеме показаны более точные данные из метрических записей и исповедных ведомостей:
В ГАРТ хранится дело [3] о выдаче Дембровским свидетельства на крестьян, датированное 1827-1832 годами, из которого можно узнать много подробностей жизни этой дворянской семьи. В частности, там имеются имена детей, претендующих на имения, после смерти матери Надежды Яковлевны, случившейся 28 января 1827 года. Это Прасковья и Александра, бывшие к моменту открытия дела (май 1827 г.) уже замужем, Мария, вышедшая замуж за время рассмотрения дела, Екатерина, Петр и Григорий, находящиеся под опёкой отца как не достигшие 21-летнего возраста.
В метрической книге Грузинской церкви найдена запись от 25 января 1807 года [4] о рождении сына Петра у Григория Петровича Дембровского. Но в той же книге есть запись о смерти этого младенца 11 февраля. Либо последняя запись ошибочна, либо вскоре у Дембровских родился ещё один сын, тоже названный Петром. Младший Григорий родился в Вильно, крещен в Виленском Святодуховом монастыре [2]. Можно предположить, что Дембровские какое-то время жили по месту службы главы семьи и постоянно поселились в Казани только после выхода его в отставку. Надежда Яковлевна, умершая в 1827 году, была похоронена здесь, на кладбище Кизического монастыря. В качестве места захоронения младенца Петра тоже указано кладбище при Кизическом монастыре. Там, в третьем отделении (левая сторона от главного храма) хоронили всех Кудрявцовых.
После смерти матери на семью обрушились денежные проблемы. Вернее, проблемы начались уже давно, а смерть хозяйки имений вызвала лавину исков кредиторов, приведших к практически полному разорению семьи.
Началось всё в далёком 1811 году. Григорий Петрович служил тогда в Провиантском Департаменте Военного министерства, занимающемся снабжением армии провиантом и фуражом. При заготовке хлеба в 1811 году у него случилась недостача, и в 1812 году на Дембровского было наложено взыскание в 15000 рублей (4272 рубля серебром). Поскольку выплатить недостачу Григорий Петрович не мог, за него поручилась его жена. Под залогом оказалось часть крестьян в селе Старосельское Спасского уезда. В деле [3] имеется документ, датированный 1824 годом, в котором показана история погашения долга Г.П. Дембровским: 365, 64 рубля серебром он заплатил из жалованья, ещё служа в Вильно, в 1816 году Дембровский прислал 1000 рублей ассигнациями, с 1818 по 1822 г. поступали деньги за счет его пенсиона из Казанской Казенной палаты, а с 1823 года – из жалованья в Департаменте внешней торговли.
Эта маленькая справочка дает много информации о местонахождении семьи Дембровских в разные годы. Перед Отечественной войной 1812 года Дембровский служил в Виленской губернии (ныне г. Вильнюс, Литва), вышел в отставку примерно в 1817-18 году, до 1823 года жил в Казани, а позже, поступив на службу в Департамент внешней торговли, перебрался в Санкт-Петербург. О проживании Григория Петровича в столице сообщают документы дела [3]; его семья при этом, скорее всего, оставалась в Казани.
Григорий Петрович, по-видимому, не обладал другими источниками дохода, кроме жалованья и пенсиона. Выплата долга Военному ведомству затягивалась. К 1827 году было выплачено лишь 1567 рублей 47 и ¼ копейки серебром. То ли это обстоятельство подорвало материальное состояние семьи, то ли позже кто-то из супругов (лично я подозреваю Григория Петровича) позволял себе лишние траты денег, только Дембровские все чаще стали занимать деньги под проценты. В качестве заёмщицы выступала Надежда Яковлевна, поскольку она имела собственность, служившую гарантом возврата долга.
Летом 1818 года Дембровская выдала два заёмных письма на общую сумму 3000 рублей дочери статского советника девице Анне Александровне Поповой. В 1819 году заняла 1000 рублей у своей тётки Ольги Афанасьевны Лукиной. В сентябре 1820 года Надежда Яковлевна обратилась за деньгами к надворной советнице Пелагее Петровне Деевой, долг в 3000 рублей она обещала вернуть в сентябре 1827 года. Фёдор Иванович Волков имел заемное письмо от Дембровской на 1000 рублей, датированное ноябрем 1822 года. Особенно трудным выдался 1823 год. В январе 1680 рублей были взяты в долг у губернской секретарши Катерины Трофимовой и 2000 рублей у коллежской асессорши Надежды Ивановны Веселовой. В феврале 2 заемных письма на 2000 и 3000 рублей были выданы девице Ксении Васильевне Рязановой. Позже Веселова передала свое право на 2000 рублей Рязановой, и та требовала с Дембровских 7000 рублей с процентами. Но самый большой заем был сделан в мае 1823 года у коллежской асессорши Анны Алексеевны Башмаковой – 15 000 рублей по заемному письму и 10 000 рублей по закладной. Правда, из денег по заемному письму 7400 рублей Надежда Яковлевна смогла отдать. В 1825 году Надежда Яковлевна заняла 1500 рублей у титулярной советницы Марьи Павловны Зверевой и 2000 рублей у дочери полковника Катерины Ивановны Пироговой; последней большую часть долга -1500 рублей, успела вернуть.
В начале 1826 года было решено дело о заёме Дембровскими 73600 рублей в Санкт-Петербургском Опекунском Совете под залог 368 душ крепостных крестьян. Куда ушли эти деньги, непонятно, поскольку долги многочисленным кредиторам отданы не были. И после смерти Надежды Яковлевны в январе 1827 года держатели заемных писем все, конечно, всполошились и потребовали своё у наследников. Наследники не нашли другого выхода, как заложить оставшихся (ещё незаложенных) крестьян умершей матери в Казанском Приказе общественного призрения. Поэтому они и обратились в Казанскую гражданскую палату с просьбой выдать свидетельство о владении крестьянами, на основании которого Приказ общественного призрения мог оформить заём под залог на 24 года, оплатив из выделенных денег долги кредиторам, а оставшиеся деньги отдать наследникам. Так было начато дело [3], на основании документов которого я строю это повествование.
Казенная палата провела необходимую работу по оценке имущества умершей Надежды Яковлевны Дембровской и выяснила, чем она владела. В Казанском и Лаишевском уездах (согласно 7 ревизии, душ крестьян) в Шуране – 289, в Полянках - 93, в Тогашево – 66; кроме того - 939 десятин пашенной земли, 852 десятин земли под покосом, неудобной земли 15 десятин, дровяного леса 250 десятин; в Тогашево - деревянный дом, в Шуране - ветхий (до сих пор стоит!) каменный дом с двумя флигелями, оцененный в 1000 рублей, в Полянках – деревянный дом с двумя флигелями, ветряная мельница и ткацкая фабрика. Из общего количества 447 душ крестьян 368 были уже под залогом в Санкт-Петербургском Опекунском Совете Императорского Воспитательного дома. В Спасском уезде в селе Старосельское 117 душ крестьян и в деревне Бутлеровка 25 (всего 142 д.); 458 десятин пашенной земли, 3 десятины сенокосов, неудобной земли 8 десятин и меньше десятины под поселением. Соответственно Дембровским было выдано 2 свидетельства о владении крестьянами с красными печатями.
Оставшиеся 221 крестьянские души (447 +142 – 368) были предназначены для залога в Казанском обществе общественного призрения. Однако оказалось, что отдавать крестьян из одного селения под залог в разные организации было нельзя. Поэтому 142 д. из Спасского района были отданы 24 сентября 1828 г. под залог в Казани за 28400 рублей, а 79 крестьян из Лаишевского и Казанского уездов – в Петербурге за 15600 рублей. Из этих денег, присланных в Казанскую гражданскую палату, были выплачены долги прежде всего казенным и общественным организациям. Их оказалось немало. Например, из 15600 рублей, выданных в заём в Петербурге, 12764 руб 50 копеек было вычтено как задолженность и в Казань было прислано лишь 2815 руб 50 коп.
Дембровские надеялись что-то получить на руки после оплаты долгов, а оказалось, что заемных денег не хватило даже, чтобы удовлетворить всех кредиторов. Тем более, что их число росло, как на дрожжах. После опубликования в «Московских ведомостях» сообщения о выплате долгов всем кредиторам Дембровской появились новые иски. Объявился даже какой-то московский купец Иван Иванов, который утверждал, что ему остался должен 550 рублей умерший в 1815 году поручик Петр Нармацкой, и его наследница Дембровская должна вернуть ему этот долг.
Некоторым кредиторам вернули деньги полностью, другим частично. Родственница Ольга Лукина отказалась от немедленной выплаты имеющегося долга в 1000 рублей и даже заняла в августе 1827 года 7904 рубля у коллежского регистратора Евлампия Николаевича Нечаева, чтобы отдать деньги кому-то из самых нетерпеливых кредиторов, надеясь, что после выдачи заёма родственники ей эти деньги вернут. Вернули ли, сказать трудно.
Неудовлетворенные кредиторы подавали прошение за прошением в Казенную палату. Делили уже какие-то остатки сенных покосов в 6 десятин и карету, находящуюся в ремонте. Кстати, некто Солодовников запросил 536 рублей, неуплаченные за этот ремонт. Чиновники только развели руками: «Денег нет, но вы держитесь». Наконец на аукцион был выставлен дом Дембровских в Казани. Это одноэтажный деревянный дом на каменном фундаменте с прилегающими хозяйскими постройками находился на улице Красная в Грузинском приходе. Очень вероятно, что он достался Дембровским от родителей Надежды Яковлевны – Якова Яковлевича и Прасковьи Афанасьевны Кудрявцовых. Дом был оценен в 2600 рублей.
По правилам того времени аукцион должен был осуществляться в течение трех дней. В первые два объявленных дня (в феврале и марте 1832 года) покупатели не явились. 18 апреля нашлись двое желающих приобрести строения – чиновник 7 класса Барташевич, дающий за дом 3160 рублей, и генерал-майор Геркен по доверенности от своих сестер Елизаветы Федоровны, Варвары Фёдоровны и Екатерины Федоровны Геркен. Последние предлагали 4050 рублей, причем сразу внесли залог 405 рублей. Однако требовалось провести ещё два дня торгов. 26 апреля и 12 мая новые покупатели не появились, и дом достался Геркенам. Судя по метрическим книгам Грузинской и Варваринской церквей, Геркены в этом районе действительно появились в 1832 году. Правда, в записях фигурируют не девушки сестры, а их мать – Екатерина Петровна Геркен*.
Дело [3], открытое в мае 1827 года, было закрыто в 1833 году, последний документ в нем свидетельствует, что наследники Надежды Яковлевны Дембровской полностью с долгами ещё не рассчитались. Но тем не менее просить милостыню они не пошли. Всё как-то постепенно устроилось. Прасковья, Александра и Мария были замужем. Мужем Прасковьи был князь Аполлон Парфентьевич Енгалычев, Александра вышла замуж за профессора Ивана Ивановича Дунаева, Мария – за штабс-капитана Николая Андреевича Овсянникова. Женился и поселился в Шуране Григорий Григорьевич Дембровский. Имения, хотя и были под залогом, видимо, давали какой-то доход. Мужчины получали жалованье на государственной службе.
Даже Григорий Петрович на старости лет женился (между 1835 и 1837 г.). Его женой стала Марья Михайловна Толстова (1813/1815 г. рожд.). Она была незаконнорожденной дочерью Михаила Львовича Толстого и его крепостной крестьянки Евдокии Савельевны. Дети, рожденные в этом союзе, были узаконены лишь в 1825 году. Григорий Петрович с молодой женой поселился в Полянках [5]. Ему принадлежала часть крестьян этого сельца (другая часть была собственностью его сына Григория).
Найдена копия завещания Григория Петровича Дембровского, написанного его собственной рукой 1 февраля 1837 года. В 1846 году [6], оспаривая у мачехи 31 десятину лугов на правом берегу Камы (эти луга были куплены Надеждой Яковлевной Дембровской в 1816 году у Е.С. Мусиной-Пушкиной вместе с 86 душами шурановских крестьян), Григорий Григорьевич Дембровский высказывал ничем не подтвержденное предположение, что отец позже хотел изменить завещание, но не успел. Кстати и в праве владения этими лугами суд ему тогда отказал.
По этому завещанию Марье Михайловне отошла часть имения, доставшаяся в своё время Григорию Петровичу по разделу с детьми после смерти первой жены , а именно: 100 душ крестьян и дворовых слуг в сельце Полянки со всеми землями и угодьями, господский дом в Полянках и новая водяная мельница на речке Шуранке. В завещании Дембровский сообщал, что Толстая принесла ему в приданное значительный денежный капитал, позволивший ему "погасить тягостные долги". Надо сказать, довольно неожиданно. Представлялось, что молодая девица имела материальную заинтересованность в этом браке со старцем. Ещё раз убеждаюсь, что никогда не нужно, не зная человека и обстоятельств его жизни, подозревать кого-то в дурных делах и мыслях. Григорий Петрович ещё отмечал, что завещание сделано "по собственному моему желанию и признательности к искренней её ко мне любви и внимательной дружбе в преклонных летах моих оказываемых". А ещё в завещании есть редкая для помещиков приписка-повеление, чтобы Марья Михайловна после вступления в права "содержала дворовых людей и крестьян в матернем человеколюбивом призрении, не отягощая их свыше сил человеческих работами, помня что и они суть ближние наши".
Григорий Петрович умер 29.11.1841 года в возрасте 76 лет [7], похоронен при церкви сельца Полянки. Вскоре, а именно 18.06.1842 г., у Марьи Михайловны родилась дочь Надежда, которую она крестила в Покровской церкви г. Казани [8]. Девочку признали законнорожденной (указав дату смерти мужа), но она, видимо, долго не прожила, поскольку не упомянута в завещании Марьи Михайловны.
В том же деле о спорных лугах [6] есть информация о том, что в 1848 году Марья Михайловна Дембровская проживала в Казани на Горшечной улице в собственном доме. Поверенным в её делах был Ф.Л. Билетов. Умерла она 25 марта 1849 года возрасте 36 лет от горячки, о чём есть запись в Воскресенской церкви г. Казани [9]. В исповедной ведомости Шурановского прихода за этот год есть запись: "умершей помещицы сельца Полянки Дембровской приемный сын Михаил Григорьев 4 лет" (1845 г. рожд.). Об этом мальчике будет отдельный рассказ .
* Благодаря тому, что сестры Геркен затеяли перестройки в купленной усадьбе [10], мы можем познакомиться с планом усадьбы Дембровских
. Расположение дома и служб указано в плохо, к сожалению, читаемой, верхней надписи. Там написано: "План месту состоящему в 4 части города на Красной улице. А -двор статского советника дочерей девиц Елизаветы, Варвары и Екатерины Фёдоровых Геркеных, кои желают ныне построить деревянный жилой флигель в один этаж за №1, людскую избу исправить починкой №2". Здание №1 показано на плане в середине левой стороны двора, Людская изба №2 находилась в саду (верхняя часть плана). Рядом с ней располагались прачечная (j) и сени (k). На выходе из сада показаны с левой стороны: а и с - погреба, в - амбар; с правой стороны: d - каретник, e - конюшня, f - коровник. Ниже с правой стороны: h - людская, g - сени. Господский дом обозначен на плане буквой i. Видимо, он фасадом выходил на Красную улицу. Справа и слева от усадьбы Дембровских-Геркеных указаны дворы соседей - B и C (на плане ошибочно две буквы В). Во дворе соседа В: а - баня, в - флигель. Это, видимо, слева. Справа, у соседа С: а - погреб, в - кухня, с - жилой флигель. План подписан городовым архитектором Пятницким.
