Тютчевы (О судьбах дворянских и крестьянских)
Тютчевы не имеют никакого отношения к Шурану. Но при изучении документов, связанных с арестом Андрея Нармацкого [1], была найдена информация об одной веточке большого дворянского рода Тютчевых, причем о веточке практически неизвестной. Решила донести эту информацию до читателей. Может быть, кому-нибудь из них она будет полезной.
Из документов дела, найденного в РГАДА [1], выяснилось, что Андрей Нармацкой нарисовал в 1764 году фальшивую купчую на крестьян Петра Тютчева из села Базяково. Скорее всего, Тютчевы проживали в этом селе. Уж слишком подробно рассказывали крепостные о семье помещика. Но в метрических книгах прихода села Актай, а позже села Базяково фамилия Тютчевых удивительным образом ни разу не встретилась. Даже если предположить, что те дворовые люди, о которых идет речь в документах, были единственной собственностью Тютчевых, то ведь и они венчались, крестили детей и умирали, и записи об этом должны быть в метрических книгах. Нет Тютчевых из Базяково и списках казанских дворян XVIII века, опубликованных Д.А. Корсаковым. Ну это можно понять, их к моменту составления списков никого уже не осталось в живых.
Документы из дела Нармацкого позволяют нам описать три поколения семьи Тютчевых. Источником информации являются челобитные отставного капитана Федора Дмитриевича Аристова, родная бабка которого была из семейства Тютчевых, вследствие чего он претендовал на этих несчастных крестьян, украденных Нармацким.
В своих прошениях Федор Аристов ссылался на имеющуюся у него выпись из книги 205 (1697) года, называя при этом имя своего предка – Герасима Матвеевича Тютчева. Если посмотреть «Боярские списки XVIII века [2], то там можно найти этого человека; его имя встречается в документах 1700-1721 годов. Сообщается, что он из казанцев, служил в Низовом полку. Аристов также утверждал, что его родная бабка Наталья Герасимовна имела родного брата Ивана Герасимовича Тютчева, который умер «32 года назад» (то есть примерно в 1742 году). После его смерти имение в Базяково наследовала вдова - Овдотья (Евдокия) Федоровна Тютчева. Она умерла в 1756 году, предварительно дав вольную своим дворовым людям. У Тютчевых было три сына – Василий, Иван и Петр. Все они были забраны на военную службу и там сгинули. Жениться не успели, наследников не оставили. Слова Федора Аристова подтвердили и крестьяне, заявив, что барские сыновья пребывают на службе давно и вестей от них никаких нет.
В деле [1] содержится информация лишь об одном из сыновей – Петре Ивановиче Тютчеве. Он служил солдатом в лейб-гвардии Измайловском полку. В деле имеется справка канцелярии этого полка от 10 июля 1768 года. Там показано, что Петр Иванович Тютчев был зачислен в Измайловский полк 24 мая 1733 года. Служил во 2 батальоне полка, который располагался в Москве. Однако вследствие своего «безумного поведения» много времени находился под караулом, а потом по просьбе его родственника Петра Гавриловича Тютчева был отдан на содержание к нему в дом. Умер Петр Иванович в Симоновском монастыре в 1743 году. В 1768 году был допрошен отставной армейский поручик Фаддей Петрович Тютчев (видимо, сын Петра Гавриловича), который подтвердил свое родство с умершим Петром Ивановичем, но проявил полную неосведомленность о членах его семьи. В этой справке называется ещё один родственник – статский советник Иван Никифорович Тютчев. Всех этих трех Тютчевых можно найти в справочнике Руммеля, Голубцова [3] в списке колена рода, происходящем от Игнатия Тютчева. Петр Гаврилович и Никифор Гаврилович (отец Ивана Никифоровича) – родные братья. Если о Петре Гавриловиче известно мало, то Иван Никифорович Тютчев – довольно известная личность: начинал службу в том же Измайловском полку, потом на гражданке дослужился до чина действительного тайного советника, был вице-президентом Юстиц-коллегии, почетным опекуном Московского воспитательного дома, был женат на родной сестре знаменитой Салтычихи, опекал ее детей после ареста.
Тютчевы владели землей, в основном, на Брянщине. Как представитель их рода попал в Казанскую губернию, сказать сложно. Скорее всего, женился на ком-то из казанских невест. Только не прижилась здесь эта веточка. Было три сына, а остались беспомощные старики одни, по всей видимости, в полной нищете. Печальная история. Другая печальная история произошла с их дворовыми людьми. О них тоже хочется рассказать. А вдруг найдутся их потомки.
Как выяснилось при расследовании дела Андрея Нармацкого в Юстиц-коллегии, в октябре 1764 года он изготовил фальшивую купчую на нескольких крестьян из Базяково, которых якобы продал ему Петр Иванович Тютчев. В указе Юстиц-коллегии от 24.03.1774 г. приводится список этих людей: Григорий Осипов с женой Аленой Григорьевой; его родной брат Игнатий Осипов с женой Акилиной Зиновьевой и детьми Трифоном, Иваном, Марьей и Настасьей; Фёдор Андреев с женой Варварой Ивановой; брат его родной Петр Андреев холостой. Как выяснилось из дальнейшей переписки, Осиповичи и Андреевичи – двоюродные братья; их отцы Осип и Андрей имели общего отца Лазаря Парфенова по прозвищу Бобров. По воспоминаниям Игнатия Осипова, у Лазаря был еще один сын – Стефан, который давно умер.
Юстиц-коллегия приказала этих крестьян разыскать и вернуть тому, «кому положено по закону». Законный наследник нашелся быстро – Фёдор Дмитриевич Аристов из села Урахча. Он ещё в 1762-63 году начал борьбу за этих крестьян. Тогда Игнатия Осипова арестовали и подвергли допросу. И вот какую историю он поведал.
Игнатий Осипов сознался, что он и его родственники были дворовыми людьми помещиков Тютчевых и жили в Базяково. Перед смертью, в 1756 году Авдотья Фёдоровна дала отпускную его отцу Осипу с женой, детьми и внучатами. Отец Осип Лазарев и его брат Андрей померли вскоре после ревизии (непонятно, какая ревизия имеется в виду 2 ревизия 1748 года или 3-я 1762 года), «третий год уже» (тогда год смерти примерно 1760 год). Семья Осипа была отпущена на волю потому, что его отец Лазарь был «полской нацы» (то есть поляк) из города Почепова. Жили они у Тютчевых «из своей воли». Якобы Осип Лазарев сын Бобровский был принят покойным Иваном Герасимовичем Тютчевым с тем условием, «чтоб им жить на пашне по смерть» барина, а потом, где они захотят. Отпускная на Осипа была официально оформлена 11 июля 1756 года в Казани, «в крепостном деле». От себя замечу, что слабым местом этой версии было наличие двоюродных братьев, почему-то не отпущенных на волю. Кстати, при допросе Фёдора Андреева выяснилось, что он ничего не знал о своем польском происхождении. Тем не менее найденная в канцелярия отпускная подтвердила версию, изложенную Игнатием Осиповым.
С этой отпускной Игнатий и Григорий Осиповы в 1762 году обратились к чиновникам с просьбой поселить их в ясашной деревне Войкина, где жили крещеные из мордвы. Но местные люди почему-то их «в оклад» принять не пожелали. Тогда Игнатий и Григорий попросились в деревню Карасы, и представили даже согласие выборных этого селения. Но в конечном счете они поселились в деревне Муллина Спасского уезда. Что за деревня Карасы, я не знаю. Не нашла такой в Спасском уезде. Возможно, это другое название деревни Муллина.
Вот она, долгожданная свобода! Обосновались на новом месте, дома построили. Но счастье длилось недолго. 10 октября 1762 года в Казанскую губернскую канцелярию обратился с челобитной Фёдор Дмитриевич Аристов. Он требовал вернуть ему братьев Игнатия и Григория с семьями на том основании, что их польское происхождение не доказано, их предок «Лазурко Парфенов по прозвищу Бобр с сыновьями Осипкой и Андрешкой» были, согласно выписи 205 (1697) года, крепостными Герасима Матвеева Тютчева, а их отец числился по 1-ой ревизии за Иваном Герасимовым Тютчевым, а по 2-ой - все они вместе за вдовой Авдотьей Фёдоровой. Он же, Фёдор Аристов, является единственным наследником Тютчевых, так как их сыновей нет уже в живых. 30 мая 1763 года его иск удовлетворили. Аристов забрал к себе в село Урахча Игнатия и Григория Осиповых. Но жили крестьяне там недолго. Отпросились они в деревню Муллина за своим имуществом, да и сбежали. Приют нашли якобы в селе Старосельском, у Андрея Петровича Нармацкого. Нармацкой же, воспользовавшись случаем, сочинил фальшивую купчую и в 1765 году подал челобитье в Московский судный приказ. Суд в мае 1768 года вроде бы вынес решение в пользу Аристова, но крестьяне к нему не вернулись. И вот 27 марта 1774 года, прослыв о ссылке Нармацкого и о фальшивой купчей, Аристов вновь подал челобитную с просьбой вернуть крестьян. Были посланы люди в Старосельское и Базяково, но там Игнатия с Григорием не нашли. Искали ли их в Муллино (что более логично – там были их дома), не сказано.
Тем не менее Казанская губернская канцелярия признала законным иск Фёдора Аристова. Основанием стал указ от 13 мая 1754 года, согласно которому все имения и крестьяне, должны быть возвращены тем помещикам, за которыми они числились по бывшим двум ревизиям вне зависимости от совершенных позднее сделок. Честно говоря, какой-то странный указ. Но этим постановлением правительства документ, отпускающий на волю Игнатия и Григория Бобровых, был признан недействительным. Казанских чиновников в этом деле смущал лишь один вопрос – законны ли претензии Фёдора Аристова на наследство, нет ли других, более близких наследников. Несколько документов в деле [1] посвящены как раз выявлению родственников Тютчевых: проводился опрос жителей Базяково, был сделан запрос в Московский судный приказ, в ответ на который была прислана вышеописанная справка из канцелярии Измайловского полка. Аристову был поставлено условие, что если другой наследник найдется, то он должен будет отдать крестьян, заплатить «за пожильё» и выплатить штраф за неверные сведения.
В процессе работы над документами были выявлены некоторые подробности жизни семьи Бобровых:
- Игнатий Осипов в 16 лет женился на дочери крестьянина из деревни Караево Фёдора Якимова. Последний был крепостным помещика Дмитрия Афанасьевича Караева. Тут два непонятных момента: 1) почему у Акилины отчество Зиновьева? 2) каким образом крепостная девка одного помещика оказалась замужем за крепостным человеком другого помещика?
- В одном из документов приведены сведения о возрасте крестьян из ревизских сказок (необходимо учитывать, что даты переписи крестьян немного могут отличаться от официальной даты переписи, поэтому вычисленный год рождения очень приблизительный):
| Бобровы |
1 ревизия (1719 г.) |
2 ревизия (1748 г.) |
| Андрей Лазарев |
40 лет (1679 г. рожд.) |
62 года (1686 г. рожд.) |
| Осип Лазарев |
36 лет (1683 г. рожд.) |
58 лет (1690 г. рожд.) |
| Григорий Осипов |
|
22 года (1726 г. рожд.) |
| Игнатий Осипов |
|
11 лет (1737 г. рожд.) |
| Фёдор Андреев |
|
11 лет (1737 г. рожд.) |
| Пётр Андреев |
|
3 года (1745 г. рожд.) |
Довольно большую разницу в дате рождения отца (7 лет) Игнатий Осипов пытался использовать в качестве доказательства, что по первой ревизии в качестве крепостного записан не его отец, а Лазарь Парфенов – не его дед. Но кто крестьянина послушает?
- Фёдор Андреев Бобров с семьей жил у отставного капитана Фёдора Аристова в его вотчине селе Урахча. Его родной брат Пётр Андреев оказался почему-то за Камою рекой в деревне Немчиново у помещицы Анны Тимофеевой Барсуковой.
Нашли ли крестьян Игнатия и Григория Бобровых, вернули ли их Аристову, неизвестно. Но в любом случае, с момента решения канцелярии от 1774 года Игнатий и Григорий Осиповы со своими семьями стали считаться беглыми. Если они добровольно не вернулись к помещику, их могли жестоко наказать. Так были уничтожены все надежды людей на свободную жизнь. Не удивлюсь, если они приняли активное участие в разгроме Казани, учиненном Пугачевым в том же 1774 году.
