Шарыгины их потомки
В 1886 году в Министерство юстиции поступил донос от начальника Уфимского губернского жандармского управления, подполковника Белоцерковского. Он с возмущением рассказывал о выступлении на литературно-музыкальном вечере, состоявшемся 5 октября сего года в уфимском городском собрании, местного губернского прокурора Шарыгина. Описание жандармом этого мероприятия примечательно наличием нескольких любопытных деталей. Во-первых, впечатляет список любителей литературы в Уфе второй половины XIX века:
«В первых рядах кресел сидели: губернатор, почти все представители учреждений, я, магометанский муфтий, вся интеллигенция и даже в числе публики разнообразной и инородческой был священник Барсов, сын коего, студент Ярославского лицея, привлечен к обвинению в государственном преступлении.»
Таким образом, в зале соседствовали чиновническая верхушка губернии, «инородцы» (видимо, башкиры и татары) во главе со своим муфтием и даже эксцентричный генерал, ставший не менее оригинальным священником, Яков Павлович Барсов, отец и дед эсеров Николая Яковлевича и Николая Николаевича Барсовых [1] . Весьма, надо сказать, демократично. Во-вторых, несколько удивляет выступление губернского прокурора в качестве артиста-чтеца. Обычно стихами балуются более молодые люди, не отягощенные большими должностями. Ну и, наконец, можно разделить с уфимским жандармом недоумение по поводу выбора прокурором репертуара. Шарыгин оказался большим любителем стихов Н.А. Некрасова. На концерте он читал его стихотворение «Филантроп», а ранее, по словам жандармского подполковника, где-то цитировал ещё более крамольное стихотворение «Размышление у парадного подъезда», за что получил внушение от губернатора. Эти стихи Некрасова были, хоть и с оговорками, допущены цензурой. Но читать их со сцены, да ещё в присутствии тех самых чиновников, о которых ведет речь поэт, – это было весьма опрометчиво. Такой вызов и сегодня бы не остался без последствий для смельчака. Аплодисменты у части зала, в основном галёрки, Шарыгин сорвал, но и реакция начальства не заставила себя долго ждать. Министр юстиции постановил, что «поступок уфимского губернского прокурора Шарыгина совершенно не соответствует его служебному положению» . В следующем, 1887 году Шарыгин в списке чиновников Уфимской губернии уже не числился.
Пересказ отрывка из статьи M. В. Теплинского [2] сделан здесь не случайно. Ирина Олеговна Жукова, выложившая на наш сайт собранный ею материал по родословию Жуковых, опознала в этом отчаянном уфимском прокуроре Михаила Михайловича Шарыгина, мужа Марии Васильевны, урожденной Жуковой. Немного об этой семье было уже рассказано, но, поскольку у Ирины Олеговны есть новые сведения, поговорим о Шарыгиных более детально, тем более что они внесены в список дворян Казанской губернии [3] .
В Казанской губернии отец уфимского прокурора Михаил Васильевич Шарыгин имел 78 душ крестьян и 729 десятин земли в сельце Тохтала Чистопольского уезда и ещё 60 душ крестьян, доставшихся ему по наследству от коллежской советницы Натальи Никифоровны Толбузиной. Там же, в Чистопольском уезде, за его женой Елизаветой Яковлевной числилось 29 д. + 290 десятин земли в сельце Елизаветино и 22 д. в деревне Алкина Чебоксарка. Кроме того, у неё был собственный деревянный дом в Казани. Вообще-то Шарыгины были родом из Елабужского уезда Вятской губернии. Их родовым имением было сельцо Старая Мурзиха. На момент регистрации в дворянской родословной книге Казанской губернии (1838 г.) Михаил Васильевич владел там 54 д., его отец – 160 д. крепостных крестьян.
Отцом Михаила Васильевича был вятский дворянин Василий Михайлович Шарыгин (? – 1830). Некоторые подробности его биографии удалось узнать благодаря другим стихам, вернее, песне, записанной со слов крестьянки из д. Новая Котловка:
"Гладенька лошадушка - Шарыгинская;
То высокие луга - Щепалинская слуга.
Гречушные блинцы - то и Яковлевц.
А Казыльски мужики - настоящи вотяки;
Они белочек ловили, гостей потчевали..."
В комментариях к этой песне В.К. Магницкий, этнограф, член Казанского общества археологии, истории и этнографии, привёл сведения об упомянутых в песне местных помещиках – Шарыгине и его зяте Щепалине [4] . Ссылка на этот источник, а также дополнительные сведения о семье Шарыгиных приведены на авторском сайте Виктора Белова [5] .
Василий Михайлович Шарыгин жил в Елабуге, в своем каменном двухэтажном доме на углу улиц Набережной и Средней; позже в этом доме размещалась Елабужская земская управа. Занимал должность уездного судьи, имел звание надворного советника. Его жену звали Надежда Никифоровна (Наталья Никифоровна Толбузина, видимо, была её сестрой). Имение в сельце Мурзиха Елабужского уезда они приобрели в 1803 году.
Одна из их дочерей (как выяснилось [6] , её звали Глафира ) была замужем за Василием Ивановичем Щепалиным (? – 1855). Им была выделена часть родового сельца Старая Мурзиха. В Елабуге Щепалины имели собственный каменный одноэтажный дом на пересечении улиц Набережной и Луговой. В 20-х годах подполковник Щепалин служил земским исправником в г. Сарапуле Вятской губернии и прославился тем, что, не жалея своей головы в самом прямом смысле (получил ранение в голову), задержал шайку разбойников из шести человек. Быть бы ему обладателем «высочайшей награды », если бы не сенаторская ревизия, нагрянувшая в Вятскую губернию в 1824 году. По результатам проверки
« подполковник Щепалин был удален от должности исправника, с преданием его суду, в виду массы жалоб на его лихоимство и, по решению Вятской уголовной палаты в 1828 году, оставлен был «в глубочайшем подозрении» с удалением от должности и без права поступления на какую либо государственную службу».
Сын Шарыгиных, Михаил Васильевич, вышел в отставку от воинской службы в 1834 году в чине подпоручика, приняв участие до этого в русско-турецкой войне 1828-29 годов. 7 июня 1837 года он венчался в Елабужском Спасском соборе с дочерью отставного подполковника Якова Ивановича Белицкого, Елизаветой [7] . Все их дети с указанием даты рождения указаны в Дворянской родословной книге [3] :
Удалось установить, что старшая дочь Шарыгиных, Калерия Михайловна, была замужем за Иваном Ивановичем Трике . Может, это о его родственнике писал Александр Сергеевич Пушкин в «Евгении Онегине»:
«С семьей Панфила Харликова
Приехал и мосье Трике,
Остряк, недавно из Тамбова,
В очках и в рыжем парике».
Обрусевший француз, отставной генерал-майор Иван Иванович Трике с женой и двумя детьми жил в Саратове, на Приютской улице (ныне Комсомольская). Армейская служба Ивана Ивановича началась в чине фельдфебеля в Дворянском полку, из которого 22 июля 1840 года он был зачислен прапорщиком в Лейб-гвардии Волынский полк. Прослужив в полку 15 лет, Трике 17 ноября 1855 года в чине полковника назначен командиром Тульского егерского полка. С 1862 года – генерал-майор [8] . В 1853 году он опубликовал «Памятную книжку для нижних чинов, напоминающую им о значении и долге русского солдата, и о главных обязанностях его в различные периоды службы».
Старший из сыновей, Михаил Михайлович Шарыгин, родился 20 ноября 1852 года. С 14-летнего возраста обучался в одном из наиболее престижных высших учебных заведений – Императорском училище правоведения; окончил его в 1873 году.
Михаил Михайлович Шарыгин
Как было написано в некрологе [9] , «всю свою служебную деятельность Шарыгин посвятил судебному делу на наших окраинах ». Начал службу судебным следователем в Оренбургском губернии. Дослужился там сначала до советника Оренбургской соединенной палаты, потом до товарища губернского прокурора и ещё позже занял должность тургайского областного прокурора. Свою карьеру Шарыгин продолжил в Уфе. Любовь к Некрасову, а точнее, ещё не убитое прозой жизни представление об истинном предназначении государственного чиновника, имела для Михаила Михайловича печальные последствия. Реализовать свои идеалы его сослали ещё дальше в глубинку – в Туркестан, где шло трудное формирование российских органов государственной власти. Там Шарыгин занимал должности сырдарьинского областного прокурора, председателя самаркандского и сырдарьинского областных судов. Надо полагать, что ему там было не до стихов, в анархии местных судебных органов нужно было наводить хоть какой-нибудь порядок. В должности председателя областного суда Михаил Михайлович состоял до начала 1890 года [10] . Затем он был переведен в Тифлис на должность товарища прокурора местной судебной палаты. Потом его назначили председателем Тифлисского окружного суда.
В 1904 году действительного статского советника Михаила Михайловича Шарыгина на его беду назначили главой прокуратуры Ташкентского округа. 6 сентября 1906 года он был застрелен в своем кабинете 18-летним студентом Бадрицким [11] . Этот революционер призывал на митингах в Ташкенте к восстанию и насилию по отношению к представителям власти, за что был арестован и приговорен судом к восьми месяцам (всего?!) тюремного заключения. После освобождения он явился в приемную прокурора судебной палаты и был допущен (?!) на приём к Шарыгину. Бадрицкий выпустил в Михаила Михайловича пять пуль в упор из револьвера и, разбив окно, попытался скрыться. Его поймали, приговорили к повешению, но ввиду несовершеннолетия помиловали: смертный приговор был заменен на 20 лет каторги.
Михаил Михайлович умер сразу. Жена, Мария Васильевна, и пятеро детей – Наталья, Татьяна, Михаил, Николай и Всеволод, остались без кормильца. Старшей из детей было 23, младшему – всего 15 лет.
Судьбу некоторых из них удалось проследить.
Мария Васильевна Шарыгина с сыновьями Михаилом и Николаем
Известно, что Николай Михайлович Шарыгин учился в Дерптском университете.
Николай Шарыгин
Где и как он пережил революционные годы и гражданскую войну, сведений нет. [12] . К сожалению, больше никакой информации о Николае Михайловиче найти пока не удалось.
Татьяна и Наталья Шарыгины
Значительно больше известно о старших сестрах – Наталии и Татьяне Шарыгиных. За эту информацию Ирина Олеговна Жукова благодарит Михаила Олеговича Осадченко из Петербурга, который, будучи учеником Натальи Кирилловны Белоусовой - потомка Натальи Шарыгиной, очень активно занимался историей этой семьи, сохранил старинные семейные фотографии и любезно разрешил разместить их на нашем сайте.
Наталья Михайловна Зиверт (Шарыгина)
Наталья Михайловна вышла замуж за коллегу отца – Феликса Федоровича Зиверта . Он после окончания юридического факультета Санкт-Петербургского университета и работы в течение нескольких лет в судебных органах столицы в январе 1899 года был переведён в Ташкент, где сначала служил секретарем, а потом товарищем (помощником) прокурора Ташкентской судебной палаты [13] . 26 марта 1905 года Феликс Фёдорович был переведён на такую же должность в Калугу. Наталья Михайловна часто болела, особенно после трагической гибели отца. Врачи советовали ей сменить климат. В 1909 году Зиверты уехали в Одессу, где Феликс Фёдорович получил должность товарища прокурора Одесского окружного суда.
Феликс Фёдорович Зиверт
Окружным прокурором он стал в 1911 году при переводе в Каменец-Подольск. В 1913 году Зиверт возглавил Симферопольский окружной суд, где и работал до февральских событий 1917 года, когда революционно настроенные коллеги решили, что он не соответствует новому времени. Зиверту пришлось сменить место работы и жительства, 21.08.1917 года он был назначен прокурором Харьковского окружного суда. С 1918 по 1920 г. Феликс Фёдорович работал нотариусом в Ялте. После установления Советской власти в Крыму он был арестован и 26 марта 1921 года расстрелян. Наталья Михайловна умерла в начале 60-х годов в Ленинграде, куда, видимо, позже она перебралась вместе с детьми. У Зивертов было двое детей: сын Вадим и дочь Ирина.
Вадим Феликсович Зиверт был инженером. Во время блокады Ленинграда работал в группе специалистов по созданию и обеспечению «дороги жизни». После войны работал на Октябрьской железной дороге, похоронен в Ленинграде. В Ленинграде же похоронена и его сестра Ирина Феликсовна . Её мужем был известный ленинградский архитектор, художник-график, керамист и паркостроитель, профессор училища имени Мухиной Кирилл Леонардович Иогансен . Все 900 дней и ночей блокады они вместе с малолетней дочерью Натальей провели в окруженном Ленинграде. Отец занимался маскировкой военно-морских аэродромов, мать работала в детском саду сначала воспитателем, а потом заведующей. После войны Наталья Кирилловна Иогансен, Белоусова по мужу, окончила географический факультет Ленинградского университета. Пять лет преподавала географию на Камчатке, потом окончила аспирантуру в Ленинграде и 24 года проработала научным консультантом в Ленинградском планетарии [14] . Много лет она параллельно работала в школе, воспитывая у своих учеников любовь к Родине и уважение к её истории. Свои воспоминания о блокадных месяцах и фотографии из семейного альбома она перед смертью отдала в Музей блокады.
Татьяна Михайловна и Александр Петрович Башкировы
Татьяна Михайловна Шарыгина стала женой Александра Петровича Башкирова . Он тоже окончил Императорское училище правоведения. К 1917 году имел чин коллежского советника, занимал должность товарища прокурора Петроградского окружного суда. После революции служил юрисконсультом. Умер в январе 1942 года, во время блокады Ленинграда.
У Башкировых было двое детей: сын Петр и дочь Ирина. Ирина Александровна стала женой известного питерского фотографа Леонида Леонидовича Зиверта . Леонид Леонидович всю войну прошел военкором. В интернете можно найти много снимков Ленинграда, сделанных им в послевоенные годы.
Леонид Леонидович был родным племянником Феликса Фёдоровича Зиверта. Кстати, племянница Феликса Фёдоровича, дочь другого его брата Романа, Светлана Зиверт была невестой Владимира Владимировича Набокова [15] . Роман Фёдорович Зиверт, в отличие от своих братьев, после революции вывез свою семью за границу. В Германии в 1922 году и встретились Светлана и Владимир. Свадьба не состоялась, но остались стихи, навеянные этой юношеской любовью.
